Рассылка по конторе:
"Уважаемые сотрудники! Сегодня, в связи с открытием нового корпуса, нас посетит министр. Просим всех навести чистоту на рабочих местах. Также, из соображений безопасности, просим запереть в шкафах личные вещи! ".
Приходит также и ответ на это: "А нельзя ли его потом просто обыскать на выходе? ".
Выгуливал собаку,проходя мимо пары с коляской пёс решил гавкнуть, видимо испугался большой коляски, женщина сразу начала орать:
Сука заткни свою собаку у меня ребёнок спит!
Муж в ответ, не ори ты орёшь громче чем собака!
Он всё равно ребёнка разбудил!
Мужик,он спит!
Мамаша заглядывает в коляску и кричит:
Идиот ты ребёнка дома забыл!
И быстро убегает в сторону дома.
Стоя на тротуаре мы смотрели как она бежит к парадной дома.
Стояли я, мой пёс и мужик с ребёнком на руках.
Вспомнилась известная переводческая байка:
Конец восьмидесятых, нормализация советско-китайских отношений.
На переговорах делегаций министерств обороны двух стран советский генерал предлагает не возвращаться больше к теме трагических событий на острове Даманском. Произносит буквально следующее:
"Как говорят у нас в народе, кто старое помянет - тому глаз вон. "
Китайский переводчик на голубом глазу переводит:
"Генерал Алексеев лично вырвет глаз каждому, кто ещё раз вспомнит про остров Даманский".
Бл, рассказал знакомый историю, будто его родственник во время вой ны служил по доставке грузов. Зима. Обоз разбомбили в хлам. Наступают немцы. Собрали что осталось в ручную кладь, т.к единственного коня убило осколком. Из съестного ни черта не осталось, решили резать и делить окоченевшего коня. Главный достал нож и начал резать. Бля, этому мужику(родственнику друга) стало плохо, он в лес по нужде...
Здесь бомбёжка опять началась, он к своим - их нет, от коня кожа, да кости остались и ещё большой "кунь"... Делать нефиг, он отрезает этот кунь и бежать. Зима лютой была, жрать нефиг, он когда шибко голодный, - достанет эту хрень, погрызёт, и дальше идёт. Так до Берлина и дошёл! Бля, а ща вроде не война, а история повторяется...
В офисе сломался компьютер. Вызвали специалиста. Тот приехал, все починил.
О том, как это происходило, рассказывает сотрудник:
«Пришел программист, пристально посмотрел на компьютер, воздел руки к небу, что-то пошептал, повернул мой стул 10 раз против часовой стрелки, пнул компьютер ногой, еще раз что-то пошептал и ушел. Все заработало. Настоящий маг».
Рассказывает программист:
«Вызывают меня разобраться, что случилось с компьютером. А сотрудник, видать, непоседливый, вертится постоянно на стуле, вот шнур и навертел на ножку стула. Я матерюсь, распутываю шнур. Потом передвинул компьютер подальше, вставил выскочивший штекер и ушел».
Многим, надеюсь, знаком анекдот про полковника на военной кафедре, который просматривая списки студентов начинает заходиться от хохота, чуть ли не до апоплексического удара, а затем, сквозь слезы, делится с коллегой: "Товарищ Пиздюхайло, дывись яка смешна фамилия у студента – ЗАЯЦ!!! "
Если не путаю 1979 год, военная кафедра одного из поволжских университетов. Аудитория на 200-250 человек (помещалось и больше), фактически 100-120, мужская часть двух факультетов - мехмат и физики. Многие (и я в том числе) уже нашли себе занятие на ближайшие полтора часа, пишут пулю, играют в шахматы и в бесконечные крестики-нолики на деньги. Короче, рутина. Но минут через пять лектор умудряется завладеть нашим вниманием. То, что это новый преподаватель, нас мало смутило (или мало привлекло, не знаю, как правильно в данной ситуации). Лекции мог читать любой офицер кафедры, на которого в этот день пал выбор начальника. Бралась соответствующая папочка с наименованием специальности и порядковым номером лекции и потом, без соблюдения знаков препинания, каких-то технических пауз на осмысление торжественно зачитывалась перед аудиторией. Тоже я вам скажу при определенном таланте – ого-го какое шоу.
Но наш сломал все стереотипы.
Во-первых, он представился:
– Я новый преподаватель военной кафедры Госуниверситета - капитан Бабкин. Потом жизнерадостно предложил: «Давайте знакомиться» и начал зачитывать список присутствующих, чтобы стало быть познакомиться. Дальше надо либо стенограмму, но она утрачена))), либо попытаться представить сам процесс. Мало того, что все КРОМЕ капитана понимают, что знакомство с такой толпой займёт по минимуму пол пары, так он ещё фамилию, если она больше двух слогов с первого раза прочесть не может, разбивает на части (Белобородов с четвертого раза осилил) и ударение ставит в самых неожиданных местах. Минут через 40 две трети списка уже были оглашены, половина аудитории, состоящей из двадцатилетних оболтусов, не имея возможности смеяться в голос, хрипит под столами, но самые прозорливые уже поняли главное веселье ещё впереди, точнее в конце списка.
Вот сыграла моя ставка - три литра пива против кружки, что мой дружок Витя Попов будет ПОпов (он потом месяц у пивного ларька не появлялся, когда стало известно по какому поводу он мне пиво проставил), вот уже капитан поднял первого Рабиновича, Аркашу (у нас их было два, один с мехмата, другой физик) и радостно, как ребенок диковину, его разглядывал. Похоже, ему часто приходилось слышать фамилию в анекдотах, но счастливого обладателя он видел впервые. Далее в списке был опять Рабинович, но Валерий. Сразу этого факта капитан Бабкин осознать не смог. Что в одном помещении могут оказаться сразу два Рабиновича, для него было полнейшей экзотикой. Валера поднялся сам, зная что следующий в списке он. Бабкин обалдело на него посмотрел, и неуверенно спросил: «ШО, тоже? ? » Валера только развел руками, как бы соглашаясь со всеми возможными версиями капитана. А на горизонте, точнее через 2-3 фамилии в списке, уже маячил Хэбанес Кабос Хосе Викторович. Такой тишины аудитория похоже н е знала даже по ночам. Все, включая самого Хосе Викторовича, полного паренька в очках с толстыми стеклами, затаив дыхание следили за капитаном. Откуда тому было знать, что в 30-е годы, теперь уже прошлого века, в СССР из Испании вывезли несколько сотен детей, чьи родители воевали в это время против Франко и один из внуков героев-коммунаров сидит сейчас в зале.
Сначала капитан просто вздыхал и шевелил губами, пытаясь сложить из букв хоть что-то, в его понимании осмысленное. Потом начал багроветь и вроде бы про себя, но в воцарившейся тишине это услышали все, с чувством произнес:
- «Херня какая-то! »
По щекам слушателей потекли первые слёзы, а капитан багровел всё больше и больше, и, похоже, из состояния показного благодушия перекочёвывал в состояние глубокой «личной неприязни» к Хэбанес Кабосу Хосе Викторовичу. Каким он себе его представлял, история умалчивает, но… Когда он закрыл ведомость списочного состава, вышел из-за кафедры к аудитории и голосом, не предвещавшим ничего хорошего произнес:
- «Ну, Карабас Барабас, выйди, покажись какой ты есть! » захрипели почти все. Кто-то, сам того не замечая, от избытка чувств колотил ногой в перегородку между рядами, кто-то (а таких было много) просто сполз под столешницу, кому-то была нужна скорая. Не смеялись двое, капитан Бабкин и Хосе Викторович Хэбанес Кабос.
Капитан Бабкин через месяц стал майором, а Хосе оставался Карабасом Барабасом до 4 курса, пока не стал Парижским Грузчиком. Но это отдельная история.
Главная 
